Название: Европейская зима
Автор: Чацкая
Фандом: MD|SPF
Персонажи: Гус, Вик, упоминается Густав/Бьорн
Рейтинг: PG-13
На челлендж по заявке Катруся: Гус/Виктор, снег, жизнь прекраснаОт автора: блин, расписалась я что-то... тут скорее нечто личное по отношению ко времени года и любимые мной флэшбеки в норен-детство. Короче,
варнинг: флафф, споли, голливудские приемчики и пафос.
Снова столпотворение автобусов на главной площади, чего людей так тянет в Стокгольм в первые дни зимы?.. Густаву всегда город казался более привлекательным осенью, когда запах прелых листьев гармонировал с атмосферой Старого Города, в самых узких в мире улочках застывало отражением сине-серое осеннее небо, а редкие яркие деревья украшали Новый Город получше рождественских фонариков. Вода становилась темнее, холоднее и не тянуло рвануть через мост в ее глубины освежиться. Но факт оставался фактом, туристы слетались на шведскую зиму толпам. И теперь весь центр плотно стоял, давненько такого не было. Из окна машины только и оставалось наблюдать край дороги и тянущуюся за ним набережную.
- Застряли, - констатировал Виктор, выискивая в бардачке брата сигареты.
читать дальше
Густав лишь уныло кивнул.
- У меня кончились, как раз хотел купить поближе к дому.
- Дьявол.
- Вик, вот скажи, тебе тоже нравится наша зима?
Младший Норен смотрит так, словно ставит диагноз.
- Что тут может нравиться? Это полузамершее, полурастаявшее гавно на улицах и вечная хрень с неба - не то дождь, не то вещество той же консистенции, что и на дорогах?
Чертова хваленая "европейская" зима. Дома хотя бы было холоднее и выпадал на счастье жителей Бурленге снег. Микроклимат же вечно бегущих куда-то городов-столиц не оставлял снегу никакого шанса.
- Помнишь, как мы тебя в сугроб однажды закопали с Карлом? - Гус улыбается воспоминаниям.
- Ну конечно, вы с Карлом... Это все ты, садист, Карл меня в детстве не обижал, а ты просто таки сломал мою детскую неустойчивую психику!
Густав тянется и треплет волосы мелкого. Рассказы о трудном детстве и тирании старшего брата были коньком Виктора в кругу родственников или друзей.
- А все равно было здорово, - Вик неожиданно склоняет голову на плечо брата и утыкается в него носом, - помню, как мы ходили гулять - ты вечно нараспашку, а нас мама закутывала в шарфы, но я свой сбрасывал за ближайшим поворотом, так хотелось быть похожим на тебя.
Братца так редко пробивало на откровения, а тем более сентиментальность, что надо было пользоваться случаем. Холодеющий воздух столицы и пробки на дорогах творят чудеса.
- А Калле молча сильнее кутался в шарф, ты над ним смеялся, а потом он с охренительно гордым видом сидел на подоконнике и взирал на нас под пятью одеялами, кашляющих и обложенных горой сопливых платков, - улыбнулся Густав и поцеловал брата в макушку, выдержав паузу спросил, - и до сих пор хочешь?...
- Что хочу? - буркнул Вик, вытаскивая мордашку из складок Гусова свитера.
- Быть похожим на меня.
Все теплые братские чувства, готовые прорваться из Гуса потоком признаний в вечной любви и приступами нежностей были грубо пресечены.
Виктор резко выпрямился, откинулся на спинку сидения и фыркнул:
- Конечно, нет. Я был маленьким и глупым. Не хочу, чтобы у меня в машине когда-нибудь кончались сигаеты, черт тебя возьми. Поехали! - рассмеялся он, - а то сейчас тебе въедут в зад, а ты будешь винить меня, и мы никогда не доберемся до дома!
Ошарашенный Густав вздрогнул от пронзительного гудка машины позади и нажал на педаль газа.
За последующие полчаса, прошедшие в странном напряжении и пробке соответственно, три раза позвонил Бьорн, два Крилле и один Карл.
- Вот же заботливые все какие, - хмыкнул Вик, убирая телефон обратно в карман.
- Чего такое?
- Карл спрашивает, не нужно ли нам вертолет с провизией доставить в середину пробки.
- Лучше с сигаретами.
- И то верно.
И снова салон автомобильчика погрузился в тягостное молчание.
- Тебе нравится здесь, Вик? - вдруг спрашивает Густав.
- В пробке?
- В городе.
- Да.
- А мне нет.
- Ну и выступали бы в Бурленге с Mando.
- Спасибо, солнышко.
Виктор поворачивает лицо к брату. Чуть склоняет голову и ерошит волосы.
- Знаешь, ненавижу все эти разговоры а-ля великий психолог Карл, типа "что-то случилось" или "может я могу помочь", но, блять, что-то случилось?
Гуса разбирает смех. Вику не нравится собственный вопрос, он краснеет, бурчит и отворачивается снова.
- Нет, мелкий, не переживай за меня, тем более, если у кого здесь что и случается и потом если кого-то и приходиться вытаскивать из очередной жопы, то это тебя. Просто настроения нет и все.
- А что тебе нужно для этого самого настроения? Сеанс психотерапии с Карлом или сеанс чего другого с Бьорном?..
- Блять, мелкий, иди нахрен. Мал еще меня учить, а тем более осуждать.
- Я что, я ничего. Я даже никому не рассказал.
- А кому собирался?
- Ну, я могу проболтаться Калле...
Вик, он всегда думает, что узнает все первым и все обязаны ему, что он великодушно хранит секреты. Перед Гусом стоял сложный вопрос - разочаровать его и на этот раз или не надо говорить, что Карл все знал куда раньше?.. Лучше не надо, а то потом еще найдут повод поссориться...
- Знаю чего надо.
- Сигарет?
- Снега. Как дома.
- Ааааа, - глубокомысленно тянет Вик и начинает выводить пальцем на запотевающем стекле нечто, отдаленно напоминающее снежинки.
- Ух ты, как здорово! - смеется Гус.
- Иди ты.
Как раз машины снова надолго затормозили, Густав обхватывает брата за плечи, прижимает к себе и звонко целует в висок.
- Спасибо, мелкий, это то, о чем я давно мечтаю, правда.
Вик бурчит что-то, но замето расслабляется в объятиях брата и улыбается в кулак.
Конечно, Густав мечтал отнюдь не о рисованых снежинках на стекле, а о том, чтобы снова увидеть Вика - такого трогательного и такого романтичного, которого младший запрятал глубоко в себе с приездом в Стокгольм. Настоящего.
Пришло время свернуть в маленький переулок, избавившись от железных оков пробки, а на лобовое стекло машины вдруг опустились две крошечные снежинки и даже не сразу растаяли - задержались на время. Настоящие.
Рядом с близкими все-таки жизнь прекрасна даже в Стокгольме, подумал Густав.